Я лежу в нирване на диване,
В ожидание сказочного чуда,
И в моем воздушном караване
Появились сорок два верблюда.
… Скоро два знакомых бедуина
Привезут мне лампу Алладина …

Новоявленный дурак
Не умнее сторожила,
Лишь увесистей кулак
И потолще складки жира.

Растворяюсь в утренней прохладе,
Покидают тихо сны меня.
Что им в моем мире не хватает?
Веры? Целомудрия? Огня?

Мы были созданы летать,
Но за какую-то провинность,
Решил создатель отобрать
Нам предназначенные крылья.

И потому в душе разлад,
Что кроме воздуха и хлеба,

Память удивительна свежа,
Наломали дров материалисты.
И теперь на кладбищах лежат
Рядом трубачи и трубочисты.

Красота и мир неотразимы,
И, склоняя мысль на все лады,
Почему мы только в мире зримом
Ищем откровения следы?

И когда заводит бог часы
В сторону посматривает нашу.
И кладя удачу на весы
Пальцами придерживает чашу.

Наше время уходит, как сквозь пальцы вода,
Оно не вернется уже никогда,
Протянул я ладонь и дождинки ловлю,
Кто-то бросил монету в руку мою.

Каждая птица поет на свой лад.
У твари у каждой свой стиль и уклад.
И я хоть пред многими в жизни долгу,
Но по заказу писать не могу.

Стихи опять пришли – прорвалось волнение,
Сознанием овладело вдохновение.
Я – дерзкий раб, я – укротитель слов.
Завидуйте, погонщики ослов...